Тоннель в небо - Страница 58

– Да, Родди. Посчитать?

– Не нужно. Вы выбрали меня капитаном – я хочу сказать: мэром – этим утром?

– Так,– согласился Кеннеди.

– Кто был против? Сколько голосов было за меня?

– Все проголосовали единогласно.

Род вздохнул:

– Спасибо. Я хочу, чтобы все меня видели. Мне нужно вам кое-что сказать. Я слышал, что вы приняли здесь конституцию и свод законов, пока мы с Роем отсутствовали. Я не читал их и не знаю, насколько я буду законно поступать. Но, принимая на себя эту должность, я ожидаю следующего… Если кому-либо не понравятся мои действия – мы будем голосовать на общем собрании, и вы сместите меня и выберете кого-нибудь другого. Согласны? Голди, это законно? Ты был в конституционной комиссии.

Говард Голдстейн нахмурился:

– Ты не очень хорошо все выразил, Род.

– Конечно, нет. Скажи ты.

– То, о чем ты говорил, называется вотум доверия. Мы предусмотрели его в конституции. Мы считаем, что это просто и демократично. Это было предложение Гранта.

– Я рад, – рассудительно сказал Род. – Мне не хочется нарушать законы, которым Грант отдал столько сил и времени. Я изучу их, обещаю вам. Это первое, что я сделаю. Но относительно переселения в пещеры… у нас будет особое голосование по этому вопросу.

Голдстейн улыбнулся:

– Могу сказать тебе, как оно кончится… Мы будем «за».

Род стукнул кулаком по земле.

– Вы не поняли! Если хотите переселяться, переселяйтесь… но пусть вас ведет кто-нибудь другой! Это сможет сделать и Рой. Или Клифф, или Билл. Но если капитаном остаюсь я, то ни один зверь, пусть он будет весь в зубах и абсолютно безмозглый, не выживет нас отсюда. Мы люди… а людей нельзя изгонять. Грант дорого заплатил за это место – и мы остаемся здесь!

Глава 13. ЦИВИЛИЗАЦИЯ

Его превосходительство Родрик Л. Уокер, мэр Купертауна, президент независимой планеты ЖО – 73901 – П (каталог Лимы), главнокомандующий вооруженными силами, главный судья и защитник свобод, отдыхал перед мэрией. Он почесался и подумал, что надо бы попросить кого-нибудь побрить его… он опасался вшей… если только на этой планете есть вши.

Его премьер-министр, мисс Керолайн Беатрис Мшиени, сидела перед ним на корточках.

Родди, я говорила им, и еще раз говорила, и говорила… и ничего из этого не выходит. Эта семья производит больше грязи, чем все остальные вместе. Увидишь завтра утром. Объедки перед самой дверью… и мухи.

– Я видел.

– Но что же мне делать? Если бы ты позволил быть с ними пожестче. Но ты слишком мягок.

– Надеюсь. – Род задумчиво посмотрел на сланцевую доску, висевшую в сквере. На ней было написано:

«В память об УЛИССЕ ГРАНТЕ КУПЕРЕ, первом мэре, умершем за свой город».

Вырезано не очень хорошо. Род сам вырезал надпись.

– Грант как-то говорил мне, – добавил он, – что управлять – значит уметь жить в мире с людьми, которые тебе не нравятся.

– Ну, кому же нравятся Брюс и Тео?

– Никому, и мне в том числе. Но Грант показал пример, как относиться к ним без грубости.

– Ты следуешь этому примеру, а я не могу… Родди, ты бы никогда не разрешил Брюсу вернуться. Это само по себе уже плохо. Но когда он женился на этой маленькой… тьфу!

– Они созданы друг для друга, – ответил Род. – Никто другой не женился бы на ней.

– Это не шутка. Это очень… Надежда! Перестань дразнить Гранта! – она подпрыгнула.

Мисс Надежда Роберта Бакстер, шестнадцати месяцев, и мистер Грант Родерик Трокстон, тринадцати месяцев, прекратили свое занятие, которое заключалось главным образом в криках. Оба были голые и очень грязные. Это была «чистая» грязь: час назад Керолайн купала их обоих; оба ребенка были полные и здоровые. Надежда повернула к ним свое сияющее лицо.

– Бяка, – заявила она.

– Это ты, – прервала Керолайн, шлепнув ее, шлепок не убил бы и муху; затем она повернулась к Гранту Трокстону.

– Дай ее мне, – сказал Род.

– Ты всегда рад ей, – сказала Керолайн. Она села и принялась подбрасывать мальчика на коленях. – Бедный мальчик! Покажи тете Керол, где болит.

– Не надо обращаться с ним так. Ты сделаешь его неженкой.

– Посмотрите, кто это говорит! Слабак Уокер.

Надежда обхватила шею Рода руками и заворковала: « Уодди!», добавив пачкающий поцелуй. Он поставил ее на землю. Он понимал, что нельзя баловать детей; тем не менее продолжал баловать их больше, чем другие.

– Конечно, – согласилась Керол. – Все любят дядю Родди. Он раздает ордена, а тетя Керол делает грязную работу.

– Керол, я подумал…

– О чем же? И думай не очень долго.

– О Брюсе и Тео. Я поговорю с ними.

– Поговори!

– Единственное реальное наказание, надеюсь, мы никогда не применим. Я имею в виду изгнание. Мак-Гоуны поступают так, как им нравится, потому что не понимают, чего мы от них хотим. Но если мы возьмемся за них все… если и это не подействует, придется ставить вопрос об их изгнании на общем собрании.

– Тебя все поддержат. Бьюсь об заклад, он не мылся всю неделю.

– Меня мало заботит, поддержат меня или нет, но никто не может быть изгнан в лес, на деревья, прежде чем не будут испробованы все остальные способы и прежде чем не проголосует весь поселок. Но мы его переубедим.

– Может, ты не хочешь действовать решительно из-за того укола в ребра?

– Может, и из-за этого. Я не могу себе позволить что-то личное по отношению к ним, Керол: я для этого слишком горд.

– Давай повернем все: убеди их, что никто не забыл о том ударе ножом, и тогда ты сможешь держать их в руках.

– Может, и так; как поступил бы в этом случае Грант? Я подумаю.

– Подумай, – она встала. – Пойду опять купать детей. Где только они берут столько грязи?